23 августа вспыхнула и сгорела в буквальном, а не переносном смысле Елена Майорова (1958-1997), актриса фантастического дарования и грандиозного душевного непокоя.
Случилось раз, сказала Майоровой цыганка: «Быть тебе богатой, знаменитой, если от себя самой убережешься, красавица!»
Есть нечто, роднящее Майорову с Олегом Далем (КАК ПИЛ ДАЛЬ). Как бы ни была щедра судьба, даруя обоим возможность реализоваться по полной, внутреннюю пустоту все равно приходилось заполнять вещами разрушительными, — алкоголем да братанием со всякой швалью.
Но Даля перекорежила именно актерская профессия. Все наблюдающие его в начальный период свидетельствуют, что мальчик был добрый, открытый и солнечный.
А в Майоровой достоевщинка появилась едва ль не с детства.
Елена родилась в Южно-Сахалинске и в Москву впервые попала после восьмого класса. По словам Майоровой, ее распирала гордость, от сознания в какой большой и прекрасной стране она живет. Но стоя на Красной площади вполне себе советская девочка загадала далеко не советские желания, поклявшись, что станет известной актрисой и жить будет рядом с Кремлем.
Так все и получилось.
Только счастья не принесло.
Огонь вошел в ее жизнь сразу, весомо, грубо, зримо. Маленькая Лена играла у портовых складов. Неподалеку бухали пацаны, приманивая чаек закусью. Одну приманили так, что попалась в лапы. На глазах девочки птицу окунули в ведро с отработанной соляркой, подожгли и отпустили. Горящая чайка полетела над водой, пронзительно крича. На фоне животного веселья остальных с Леной случилась истерика.
А потом Лена подожгла на уроке химии самое себя. Круто смешала реактивы, вызвав взрыв, отчего вспыхнула школьная форма. По ее признанию, когда она бежала по коридору в горящем платье, то чувствовала немалый кайф.
Да, эти истории мы знаем только с Лениных слов.
Но…
Человека ведь характеризует, что он рассказывает. Лена рассказывала не о ветре или там цветочках. Она повествовала об огне.
Уже к восемнадцати годам Лена была основательно надорвана. В пять лет ее сразил туберкулез, из-за сильнейших лекарств пошли осложнения по женской части. Врачи четко дали понять — детей у девушки не будет.
Никогда.
С пониманием этого Майорова вступила во взрослую жизнь.
Она была действительно классной актрисой.
В 1976 ее взял на свой курс в ГИТИС Олег Табаков. После окончания училища Лена влилась в труппу МХАТА Олега Ефремова, разглядевшего в ней чеховскую героиню. «Дядя Ваня»… «Чайка»… «Иванов»… «Три сестры»… А еще произведшая международный фурор «Орестея» и «Бесноватая», где Майорова предстала в образе Настасьи Филипповны.
Самым сложным стал для Майоровой спектакль по пьесе Исаака Зингера «Тойбеле и ее демон», о том, как еврейскую девушку соблазняет посланник греховного мира. Мало того, что репетиции шли трудно, так потом и актеров преследовали несчастья. Вячеслав Невинный упал в открытый люк и ребра поломал (ОТКУДА ВЗЯЛСЯ ЛИШНИЙ ВЕС ВЯЧЕСЛАВА НЕВИННОГО. И КАК ЕГО ПОГУБИЛ). Исполняющий роль демона Сергей Шкаликов от сердечного приступа умер.
Ну и Лена…
Почему в ее самоубийство и верится, и колется?
Потому что Лена неоднократно демонстрировала самоубийственные намерения. Но именно демонстрировала, выставляла перед свидетелями напоказ. Играла.
Особенно любила Майорова покочевряжиться в поездах, даром что ли один из лучших фильмов с ее участием называется «Скорый поезд»? Не раз ловили ее друзья в тамбуре с настежь открытой дверью, а однажды Лена чуть не застрелилась в купе, выманив у милиционера, в компании с которым бухала табельный «Макаров».
А что с личной жизнью? Кого может привлечь гениальная, но взбалмошная провинциалка не способная к деторождению? Тем более, как мы помним, Лена претендовала на хату недалече от Кремля.
Первый брак с сокурсником Владимиром Чаплыгиным споро развалился. Со вторым мужем художником – гиперреалистом Сергеем Шерстюком Елена нашла общий язык. У Сергея была дочка от первого брака (то есть на деторождение он не претендовал) и квартира в центре, до Кремля пешком дойти можно.
За это кажущееся благополучие Майоровой приходилось вкалывать. Вот что говорила ее подруга Татьяна Догилева:
«Она была единственным кормильцем в семье. Ее муж Сережа Шерстюк, сын генерала и успешный в советское время художник, после 1991 года перестал быть востребованным. Счета, крупные и мелкие покупки, содержание Сергея и его матери — все это оказалось на ее плечах. Она тянула семью на себе».
Майорова зримо выдыхалась. Пошли слухи о ее романе с партнером по фильму «Странное время» Олегом Васильковым. Плюсом начались проблемы с алкоголем.
В семье то и дело вспыхивали скандалы. Одна из ссор разразилась в ночь с 22 на 23 августа. Утром Шерстюк уехал на дачу, оставив жену в расстроенных чувствах.
Именно этого не мог он в дальнейшем себе простить и ушел всего через девять месяцев после смерти Лены.
Что же случилось 23 августа 1997 года?
Утром Лена позвонила в съемочную группу сериала «На ножах», сообщив, что в связи с больным горлом на озвучание не придет. Поведала, что горло полощет керосином. В близлежащих аптеках не нашлось подходящих лекарств, или ностальгия по сахалинской юности взыграла, где лекарств не было в принципе и лечиться приходилось народными средствами?
Еще звонила Татьяне Догилевой и Евгению Миронову.
Закончила Майорова тем, что вышла живым горящим факелом на улицу, добежала с криками о помощи до служебного входа находящегося в ее дворе театра Моссовета, где лишилась сознания. С 85% ожогов ее отвезли в СКЛИФ.
Увидевшая ее в реанимации медсестра воскликнула: «Как на артистку похожа!» Лена очнулась и сказала: «Да, я артистка». Это были ее последние слова.
В нечаянном самоубийстве Лены никто из близких не сомневался. Платье поджигала она на лестничной площадке, готовясь тут же бежать вниз. Дело шло туго, весь пол был усеян спичками.
Сестра Лены придумала для прессы версию о несчастном случае, — заправляла лампу, облилась, — но настаивающий на православном отпевании Сергей Шерстюк привел в патриархии другие аргументы:
«Она бежала вниз по лестнице и кричала: «Помогите! Помогите!» Значит, помутнение прошло, она хотела жить…»
Думаю, так и есть.
Майорова попыталась еще раз воззвать к помощи, признаться в одиночестве, усталости, нервной истощенности, не догадываясь, что игра в горящую чайку будет последней.
Отпевали ее по православному обряду.
