27 марта 1860 года некто Брин запатентовал штопор.
Во дворах моего детства особой нужды в штопорах не было. Антиалкогольный закон Горбачева сделал дефицитом водку, которую открывали без штопора, а уж вино…
И я благодарен за это судьбе. Большинство знакомых младше на три-четыре года кончили куда как худо, потому что в палатки пришел «Распутин», а в каждый темный угол наркота. Я тоже не вывернулся, мой бич — пивной алкоголизм, но я начал конкретно и целенаправленно бухать после тридцати и пока держусь.
На восемь лет мне презентовали складной ножик. Не помню, чтобы я использовал тамошний штопор, а вот открывашка в ход шла часто.
Об открывашке и поговорим, упомянув, что воспоминания касаются Москвы 1980-ых, а конкретно спального района Дегунино.
Газированные напитки я очень любил, но на улице в основном пил квас (три копейки маленькая кружка, шесть – большая). Привыкнув к такой роскоши, бутылочный квасок с медведем на обложке почти не брал. Дорого, да и не был он таким вкусным, шипучим, как палаточный.
Автоматов газированной воды в Дегунино не держали, но дефицита газировки не наблюдалось. В магазинах сметали только «Пепси», несмотря на жуткую дороговизну: 35 копеек без стоимости посуды (0,33 литра). Чтобы почувствовать разницу напомню, — «Буратино» шел за гривенник пол-литра (тоже без стоимости посуды), «Саяны» — 15 копеек, «Байкал» — 25.
На моей памяти хитом первой половины 1980-ых стала торговая новинка «Тархун». В реале эта зеленая водица снесла крышу даже взрослым, ее не пили, а смаковали, обсуждая вкусовые достоинства. Самая ходовая вода «Лесная ягода». Её, как и «Буратино», можно было купить всегда.
Мешало пить газировку на улице то обстоятельство, что она оказывалась совершенно для этого непригодна — теплая, пенистая, очень неаппетитная. Никогда не продавали воду из холодильника, ящики стояли по центру зала, нагреваясь от солнца. Приходилось дотаскивать бутылки до морозилки и ждать полчаса пока охладятся. То еще удовольствие.
В период антиалкогольной компании все вдруг заполнили болгарские соки и компоты. Не помню, сколько они стоили, ибо никогда не покупал. И мало кто их брал, предпочитая выстаивать часами за спиртным.
Когда я окончил предпоследний класс школы, выяснилось — надо отрабатывать практику УПК. В Учебно-Производственном Комбинате я шел по линии продавца.
Меня поставили на соки. В полдень я выносил на улицу стол от магазина и разливал из трехлитровых банок желающим по стаканчикам, чувствуя на собственном опыте кердык экономической системы СССР. Не помню уже цен, но факт, — цена закладывалась с учетом налитого до краев стакана. Стакашки же были даже не пластиковые, а бумажные. До краев наливать нереально, пьющему неудобно, перельется на одежду. А что такое гранатовый сок на белой блузке, не мне вам объяснять. Приноровившись наливать по ободку, я, подсчитав в первый день выручку, прибалдел. За четыре часа вышло сверху двенадцать рублей. На мой взгляд, при таком идущем в карман доходе — зачем зарплата?
Торговал я четырьмя сортами сока: яблочным, томатным, персиковым и гранатовым. Самым дорогим (27 копеек) был гранатовый. Он почти не расходился, иногда даже трехлитровую банку не удавалось разлить за смену.
Таковы мои воспоминания о напитках, ради которых приходилось пускать в ход открывашки, а не штопор.
