Советский композитор Владимир Мигуля (1945-1996), будучи харизматичным, сильным человеком, имел все шансы вписаться в новое время.
Да вот, не получилось.
Звезда его вспыхнула в 1974, когда Валентина Толкунова исполнила песню «Поговори со мною, мама». Дальше композитор на протяжении 10 лет выдавал хит за хитом, особо отличившись с группой «Земляне». Уже «Каскадеры» играли изо всех утюгов, но куда им было до «Травы у дома», звучащей до сих пор? «Трава…» стала главной и вершинной песней Мигули. После у него пошел спад.
Не только у него.
Во второй половине 1980-ых началась резкая переоценка эстрадных идолов в сторону внешней картинки и внутреннего упрощения. С одной стороны вылезли из подполья рок-группы, с другой открыл успех немудреной попсы «Ласковый май». Симптоматично, что мода на рок схлынула с разрушением Союза, а последствия «Ласкового мая» наша телевизионная эстрада разгребает до сих пор (ЮРИЙ ШАТУНОВ. УСТАЛОСТЬ МЕТАЛЛА).
Тогда если и не замолчали, то перестали петь в унисон со страной Юрий Антонов, Владимир Шаинский. Ну и Мигуля…
В 1992 году Владимиру диагностировали боковой амиотрофический склероз (БАС). Не знаю, лечится ли эта болезнь сейчас, тогда она считалась неизлечимой. БАС поражает нервную систему, предрекая полную атрофию мышц.
Едва начала отказывать нога, Мигуля прекратил концертные выступления.
Попутно развивалась история с бизнесом певца. Мигуля решил открыть продюсерский центр на Новом Арбате. Вокруг офиса в центре Москвы развернулась кровавая драма.
Мигулю вынуждали оттуда выехать, композитор отказывался.
В качестве предупреждения ему подожгли дверь квартиры.
А потом наступило 7 апреля 1994 года.
Вот отрывочек из газеты «Коммерсант» тех времен:
«Вчера примерно в 11.20 в центре Москвы был взорван автомобиль Merсedes-Benz W124, принадлежащий известному певцу и композитору Владимиру Мигуле. В результате теракта г-н Мигуля получил легкие ранения, а его водитель был убит. Это уже третий взрыв автомобилей в Москве за последние двое суток. Всего при этом пострадало пять человек. Во всех трех случаях террористов задержать не удалось»
Хотя о Мигуле сказано в подводке, случай с ним все равно идет в статье через запятую с другими взрывами.
Мол, невелика птица.
«Легкие ранения» означали сотрясение мозга и пропажу слуха на несколько месяцев. Легкими их можно было счесть только на фоне летальных бед шофера Эдуарда Попенкова — парню при взрыве оторвало ноги.
Жена Мигули Марина рассказывала:
«Эдик был ещё в сознании, как-то мудро улыбнулся и махнул рукой, мол, ничего уже не надо Владимир Георгиевич, он умер по дороге в больницу. Я в то время была недалёко в магазине и услышала взрыв, как-то сразу почувствовала что-то, сразу заторопилась домой… Когда я примчалась домой, Володя сидел на кухне весь в крови, с обгоревшими волосами, оглушённый взрывом, из ушей текла кровь. Он плакал и говорил, что лучше бы на месте Эдика был он… Я впервые видела его плачущим….»
Все хором советовали Мигуле валить из страны.
Но человеку больному не так-то просто это сделать. Кроме того, существовали признаки, что от него отстанут: бизнес был разрушен настолько, что пришлось продать за долги дачу.
Шок от покушения ускорил развитие болезни. При этом никто не брался Мигулю лечить. Откликнулся только профессор из Германии, но операция прошла впустую.
Ну, как впустую? Ради научного эксперимента Мигуля согласился провести ее без обезболивания. Немцы были в шоке: «Такое может выдержать только русский!»
Марина Мигуля свидетельствовала:
«До самой смерти Володя проводил на себе эксперименты, пробовал разные методы лечения. «Если не мне, — говорил, — хоть кому-нибудь, может, поможет»
В конце жизни Мигуля уже не мог сам передвигаться, а все, что он хочет сказать понимали только самые близкие — жена и дочь.
Последний праздник выпал на долю композитора 17 января 1996 года. В этот день состоялся единственный прижизненный авторский концерт Мигули, посвященный 50-летию со дня рождения и 25-летию творческой деятельности. Сам он на концерте не присутствовал, но слушал дома по радио прямую трансляцию, убеждаясь, что жизнь прожита не зря.
Через месяц, 16 февраля, его сердце перестало биться.
