Сталкиваясь с утверждениями, что в СССР хлеб был лучше, я понимаю, — спорить с этим бессмысленно. Хотя бы потому, что нынче я обхожусь без хлеба. Так иногда перекусишь черненьким под колбаску.
Но и воспоминания о хлебе в СССР у меня мало радужные.
Обыкновенные.
И вот почему.
Речь буду вести только о 1980-ых и о конкретном московском районе Дегунино.
Знаете, каков был самый распространенный вопрос насчет хлеба в нашей булочной? «Свежий»? При этом булочная была со своей хлебопекарней, подразумевающей свежесть хлеба априори. Дудки. Не знаю уж, в чем дело, но свежий черный выбрасывался только в шесть вечера, и к этому времени в булочной собиралась внушительная очередь.
С белым дела обстояли получше, но вопрос: «Свежий?» и здесь был актуальным. Свежесть проверялась болтающейся на веревке вилкой, хотя, например, батон за 16 копеек имел изначально твердую корку.
Не знаю, предоставляли ли в странах Европы вилки для проверки мягкости хлеба, но убежден, что ножика для разреза покупателем батона там точно не давали. У нас кинжал валялся на столе. Желающие половинку черного, кромсали кирпичики и никто не следил – ровно ли ты отрезал, или отхреначил гораздо больше половины. Экзекуции отрезания подвергался только черный хлеб, белый половинками не продавали.
Собственно, только свежий хлеб имел в моих глазах прелесть. У мягкого батона горбушка отламывалась сразу по выходе из магазина.
Почему была важна свежесть?
Потому что тот хлеб хранился крайне недолго, чуть ли не через два дня покрываясь плесенью. Нынешний у меня лежит неделями. Не знаю насколько это хорошо.
То, что хлеб быстро выходил из строя, имело для меня приятные последствия, ибо выбрасывать его никому не приходило в голову. Из черного сушили в духовке сухари, белый бабушка обжаривала, вываляв в сахаре и яйце. Вкуснотища невероятная.
Не помню цен на черный хлеб. Помню только, что был он либо кирпичиком, либо круглый. Слово «Дарницкий» в моем детстве как-то отсутствовало, я столкнулся с ним только в 1990-ые. Кроме того, черный мог быть «Бородинским» или «Рижским» с дырочными вмятинами наверху.
А вот цены на белый хлеб помню до сих пор: 13 копеек, 16 копеек, 18 копеек, 25 копеек.
13 копеек – кислый, но в мягком виде неплохо заходящий с колбасой.
У 16-копеечного была хрустящая корочка, а сам он был немного бледнее по цвету по сравнению с другими сортами.
Самый крутой батон по 25 копеек, сладковатый, вкуснющий (опять же в мягком виде).
Еще существовал ужас под названием «Подовый». Он, кажется, был дороже всех хлебов и по граммам внушительнее. Брали его только на безрыбье, если другого хлеба не было.
При походе за хлебом меня всегда больше интересовали булки.
Самые дешевые (и редко появляющиеся) стоили 3 копейки. Их порой продавали в упаковке из пяти что ли штук.
Их я ел с удовольствием, а вот ржаные лепешки за 10 копеек терпеть не мог.
Спокойно воспринимал и «темные» булки с изюмом, даже стоимость их не помню.
Самое любимое булочное лакомство – сердечки за 24 копейки. Это была самая дорогая булка, но и самая здоровая, чуть ли не грамм 200 в ней было. И вкусная, с молоком особенно. С молоком я ее, кстати, вкушал не особо часто, банально не дотаскивая до дома, съедая по пути.
Это Москва, а стоило приехать на дачу за Подольском как наступала другая реальность — серый хлеб вместо белого. За белым надо было ехать в сам Подольск, в сельмаге его не держали.
Это что касается хлеба дома, а в школьной столовой он вообще отличался безвкусием. При этом культ хлеба чисто формально наличествовал. Все эти плакаты, пословицы «Хлеб – всему голова!», стишарь Михалкова «Я – пекарь! – человек ответил и с булкой медленно ушел» (СЕРГЕЙ МИХАЛКОВ VS. ЭДУАРД УСПЕНСКИЙ).
Хлеб, говорят, сейчас стал не тот.
Спорить не буду.
Но исходить слюнями восторга по хлебу советскому тоже.
