Битва титанов может происходить не только между равновеликими людьми. Бывает, рубятся автор и его творение.
Имхо: автор, как правило, проигрывает, почему и остается в истории культуры.
Рассмотрим один из таких случаев.
Случай Алана Милна, которому сильно осложнил жизнь плюшевый медвежонок.
Дилогия «Винни-Пух» и «Дом на Пуховой опушке» перекорежила не только автора, но и его сына.
Уже в двадцать четыре года Милн занял кресло помощника редактора в главном сатирическом журнале страны «Панч».
С этого началась история незадавшейся семейной жизни. Милн влюбился в Дороти де Селинкур — крестницу редактора «Панча». Женщина происходила из старинного аристократического рода. Делая предложение, Милн предчувствовал отказ, но неожиданно получил поддержку родни невесты. Он не знал, что родители Дороти устали от ее скандальных выходок и характера. Сие сокровище готовы были сбыть за первого встречного.
Дороти действительно оказалась не подарком, но на первых порах в паре была любовь хотя бы с одной стороны.
В 1920 родился Кристофер Робин. Наблюдение за ребенком и его игрушками родило у писателя замысел Винни-Пуха. Отрывки из первой книги появились в 1925 году, вторая вышла три года спустя. Обе книги открывают стихотворные посвящения «Ей», то есть, жене.
Сама же Дороти отнеслась к взрыву славы мужа иронически. Детские книжки казались даме несерьезными.
Судя по книгам, у Кристофера Робина должно было складываться счастливое детство под патронажем внимательного отца. Но, даже живя в одном доме, отец и сын виделись формально. Краткое общение после завтрака… поцелуй вечером перед сном…
«Когда я был маленьким, его практически никогда не было дома, наши отношения не были близкими… Если бы он пропал вовсе, я вряд ли стал бы скучать».
Что касается матери, то она в 1931 году вообще бросила дом и семью на три года, закрутив роман на стороне. Большую часть времени мальчик находился на попечении няни.
Это вступало в противоречие с растиражированными историями о Кристофере Робине.. фотографиями счастливого ребенка на коленях папы… паломничеством журналистов…
Для журналистов на тумбочке Робина годами лежал Винни-Пух со товарищи. Прислуга ежедневно сметала с них пыль. Два раза в месяц Пуха относили в чистку, периодически приклеивали ему новые глаза-пуговицы, пришивали уши.
По существу, плюшевой игрушке уделялось внимания больше, нежели ребенку.
Впрочем, пока Робин не пошел в школу, известность его устраивала.
А вот в школе застенчивый мальчик стал постоянным объектом травли, как герой из книжки. С тех пор неприятие Винни-Пуха было стойким. Придуманный медвежонок мешал Робину стать собой.
Подобные же проблемы испытывал отец. Все, написанное Милном корректировалось через призму Винни-Пуха и критиковалось беспощадно. Увидев знакомую фамилию, читатель ждал полюбившихся историй, а получал детективный роман, который был вправе ждать от Агаты Кристи. Возникала раздражающая путаница брендов. Пристрастия самого Милна мало кого волновали. Пух наклеил на него определенную метку, и требовалось ей соответствовать.
К чести Милна, он боролся за свою самобытность, отринув образ Винни-Пуха навсегда. Но проиграл. К концу жизни писателя тираж книжек о медвежонке составил 7 000000 копий. Ни одно из произведений написанное Милном после Винни не переиздавалось.
Как заметил исследователь творчества Милна Дмитрий Урнов «обратный путь во «взрослую» литературу он себе отрезал. Все его попытки вырваться из лап игрушечного медведя оказались безуспешными».
Нелегко сложилась и судьба Кристофера Робина. Он так и не стал собой, хотя попытки впечатляют.
Отслужив в армии, Кристофер женился на двоюродной сестре, что вызвало родительский скепсис. Милн прямо сказал: дети от брака столь близких родственников вряд ли будут здоровыми. Накаркал: девочка родилась с детским церебральным параличом.
Похороны отца положили конец отношениям Кристофера с матерью. Он шепнул ей нечто такое, что при многочисленных свидетелях женщина ударила сына по лицу. После этого Дафна прожила еще пятнадцать лет, отказываясь видеться с Кристофером. А он не приехал на ее похороны.
Кристофер безуспешно пытался сделать писательскую карьеру. Здесь тоже мешал проклятый медведь. Издатели, отвергая романы Кристофера, намекали, что с удовольствием опубликуют мемуары.
И, правда, мемуары Робина стали бестселлером. Вдогонку первой книге «Зачарованные места», он написал «Путь сквозь деревья», а потом «Пустоту на холме».
Подводя в мемуарах жизненные итоги, ведя нелицеприятный разговор об отце, Кристофер признавался: «Были две вещи, которые омрачили мою жизнь и от которых я должен был спасаться: слава моего отца и «Кристофер Робин»…
…Иногда мне кажется, что мой отец достиг вершин известности, взобравшись на мои детские плечи, что он стащил мое доброе имя, не оставив мне ничего, кроме пустой славы»
