Литература

«Опустите лекарства в почтовый ящик. Я не в силах открыть дверь». Драма соперницы Беллы Ахмадулиной

В поэтической генерации шестидесятников главной женщиной была, естественно, Белла Ахмадулина.
Но в 1960-ые, когда расклад был не совсем окончателен, на равных с Ахмадулиной рубилась на эстрадных площадках Инна Иналовна Кашежева (1944 – 2000). Ныне эта поэтесса, тонкий голос поколения, прочно забыта.
И надо признать, что она сама сделала все, чтобы забытой быть.

Кашежева ворвалась на поэтический Олимп стремительно. В СССР, где в молодых писателях ходили бородатые сорокалетние дядьки, восемнадцатилетняя девочка выглядела куда как свежо.
В чем был секрет столь быстрого взлета? Увы, не в стихах. Инна сама, или взрослые помогли, просчитала конъюнктуру, войдя в поэзию с кабардинских окраин.
Хотя Инна родилась и выросла в Москве, по линии отца-кабардинца она была внучатой племянницей просветителя Талиба Кашежева. Как следствие, книжка с говорящим названием «Вольный аул» вышла в 1962 году в Нальчике. Сборник тут же превознесли Алим Кешоков и Кайсын Кулиев.
Дальше роль сыграла внешность. Тоненькая, стриженная под мальчика девочка в спортивном свитере легко брала зал. Она стала самой молодой представительницей поэтов — шестидесятников.
И стихи Кашежева писала неплохие.

Там садик и там скамеечка,
За низким забором – трава.
Ты говорила, девочка,
Там ласковые слова…
Там ночь не кончалась долго,
По щиколотку роса…
И Яуза кажется Волгой,
Только сощурь глаза…

Долгие годы существовала связка двух поэтесс Риммы Казаковой и Инны Кашежевой. Они гастролировали вместе.
Как признавалась Казакова:

«Это Инка научила меня читать с эстрады.
У меня раньше и голос пропадал, и стихи забывала. А Инка всегда выходила как на бой или как на праздник в своем ауле, знала, когда пошутить, когда похулиганить. Выглядела просто, строго, по-европейски: черные брюки, белый свитер, короткая стрижка. Ее не отпускали со сцены, забрасывали цветами. А какие у нее были паузы! И меня, как зверька, буквально выдрессировала, научила чувствовать зал и не бояться»

Впечатляющих успехов Кашежева достигла как поэт-песенник. Песни на ее стихи пели Алла Пугачева («Иду из кино»), Клавдия Шульженко («Крутится, вертится»), Муслим Магомаев («Нет, так не бывает»), Эдуард Хиль («Опять плывут куда-то корабли»), Анна Герман, Майя Кристалинская, Иосиф Кобзон.
На мой взгляд, самая известная песня на стихи Кашежевой «Городок мой Нарьян-Мал» в исполнении Кола Бельды.

Конец преуспеванию Кашежевой положила, как водится, перестройка. Тогда же на нее посыпались беды личного плана, заставившие уйти в подполье. Умерли родители, а сама Инна попала в автокатастрофу, в которой сломала ноги. С тех пор Кашежева передвигалась исключительно на костылях.
Да, время пришло непоэтическое. Кашежеву начали забывать, а сама она не делала ничего, чтобы напомнить. Наоборот, уходила в себя все глубже, отказывая в общении даже самым близким.
Самое трагичное, поэтесса не успела обзавестись мужем и детьми. Замужем побывала один раз, и опыт настолько не понравился, что Кашежева решила его не повторять.
Последние годы рядом с ней была только домработница со своей дочерью. Потом и домработница, которую Инна называла сестрой, сгорела от рака.
Поэтесса осталась совсем одна, не выходя на контакт с внешним миром. Жаловалась: «Ноги не ходят. Я как Маресьев».
Когда одна из поклонниц предложила лекарства из гуманитарной помощи, ответила:

«Опустите лекарства в почтовый ящик. Я не в силах открыть дверь. На пуфике доезжаю только до туалета и обратно. И к тому же я совсем без зубов. Не хочу, чтобы вы меня увидели такой: в роскошной квартире с белыми стенами, белыми шелковыми шторами, в роскошной двуспальной белой кровати — и с черной пропастью беззубого рта»

Похороны популярной некогда поэтессы прошли незамеченными. Родня никого о смерти не известила, поскольку такова была воля покойной. Очень уж не хотела она, чтобы люди, которых она любила, видели ее неживой.

Ну и напоследок, одно из стихотворений Инны Кашежевой. Мое любимое.

Как молоды мы были!
Как счастливы мы были!
И время и здоровье,
не думая, губили,
бродили до рассвета,
будили сонный город…
На память знает это,
кто был однажды молод.
Свиданья под часами,
где ждали нас часами…
Под этими часами
вы целовались сами.
Под этими часами
в миг встречи,
в век разлуки
казнили и спасали
единственные руки.
Рука руки касалась,
с поспешностью беспечной,
и молодость казалась,
как время, бесконечной.
Заря опять разбудит
для радости планету,
и старости не будет,
а смерти-вовсе нету!

Похожие статьи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


Срок проверки reCAPTCHA истек. Перезагрузите страницу.

Кнопка «Наверх»