17 апреля ушла из жизни певица Ирина Бржевская (1929-2019). Пик ее популярности выпал на 1960-ые годы, выступать она закончила в 1989, ушла забытая всеми настолько, что вести о смерти достигли СМИ только месяца через два после похорон. Трудно было представить, что когда-то Бржевская звенела песнями на весь Союз.
А ведь было.
Почему же Ирина оказалась забыта столь плотно?
Бржевская была из актерской семьи. С детства бегала в балетный и театральный кружок. Закончила отделение музыкальной комедии ГИТИСа и вошла солисткой в джаз-оркестр Покрасса, откуда попала к Эдди Рознеру.
В оркестре Рознера Бржевская нашла свою судьбу в лице трубача Владимира Забродина. Сыграв свадьбу, пара сосредоточилась на сольном творчестве Ирины. Под нее был набран аккомпанирующий ансамбль «Весна», постепенно вошедший в штат «Москонцерта».
Взлет Бржевской был стремительным поскольку она наработала опыт выступлений, имела прекрасное образование, обладала не просто певческими данными, а и талантом драматической актрисы. Большинство номеров Бржевской представляли собой не просто пением ртом, а проживание в образе. Ее надо было не только слышать, но и видеть. По счастью, телевидение то и дело предоставляло Ирине шанс блеснуть на всю страну. В 1960-ые она стала одной из самых ротируемых телеком артисток.
В репертуаре Бржевской появились реально хорошие песни, становящиеся ее визитной карточкой. Сперва она выиграла кастинг на исполнение «Геологов» Пахмутовой и Добронравова («Держись, геолог! Крепись, геолог! Ты ветра и солнца брат!»). По ее словам: «Я выходила третья. Все мы волновались: каким будет решение художественного совета? А Александра Николаевна мне вдруг сказала: «Ты победишь, Ирина». Так и вышло».
Потом случились «Хороши вечера на Оби», а с «Московскими окнами» Бржевская поразила в 1964 фестиваль эстрадной песни в Дрездене.
Вспоминая те времена, певица ностальгически вздыхала:
«Думаю, что хорошее было время, мы несли людям радость. В каких только городах и поселках не побывали. Я нигде не отказывалась выступать. Иногда и дороги-то нет, а нас от поезда везут куда-то сто километров, потом сажают на теплоход. Через три часа причаливаем и не успеваем даже сойти на берег, умоляют: «Ирина, публика уже собралась, ждут», а я восемнадцать часов в дороге! Но 25 песен за сольный концерт одна к одной».
Популярность Бржевской, как и других артистов ее призыва — Тамары Миансаровой (Кто убрал с эстрады Тамару Миансарову?), Аиды Ведищевой, Гелены Великановой (Трудности непростого характера Гелены Великановой) – схлынула с началом 1970-ых. И здесь начинается водораздел Бржевской не только со зрителями, с товарками по эстрадным подмосткам тоже. Дамы эстрады 1960-ых связывали потерю своей популярности с интригами председателя Гостелерадио СССР Сергея Лапина (ЛАПИН И ЕВРЕИ), который якобы замыслил убрать с телеэкранов всех евреев, поющих прозападный репертуар. Бржевская про Лапина никогда не заикалась, хотя эфиров и у нее стало наперечет.
Почему пропала популярность?
Изменился эстрадный ландшафт. Интересы молодежи 1970-ых сместились на ВИА и рок-ансамбли. Главная певица эпохи Пугачева займет свой трон только во второй половине 1970-ых, а пока царит переходный период, где главенствуют Сенчина и Толкунова – певицы намеренно тихие, спокойные, культурные, транслирующие культ хорошей жены и матери, а не дерзких современных девчонок оттепели.
А потом при разговоре о 1970-ых как-то забывается момент технических новшеств. В начальную эру цветного телевидения черно-белые эфиры стали восприниматься нафталином, анахронизмом, видео всего лишь пятилетней давности казалось снятым в ледниковый период. Время и мода изменились разом, махом, отправляя в утиль вчерашних кумиров.
Ирине Бржевской перевалило за сорок, а эстрада дело молодых. Гастроли у нее никто не отнимал, правда, новых хороших песен почти не стало, но старые были так хороши, что певица без проблем давала концерты вплоть до 1989, пусть и не в Колонном зале.
В новое время Бржевской не хватило такого важного элемента как судьбы. В самом деле, Миансарова с Ведищевой штурмовали телевидение с рассказами о списке Лапина (вряд ли существовавшим), упоминали несправедливость и эмигрантскую долю, давали о себе знать каждый год да по нескольку раз. Что могла противопоставить данной драматургии спокойная Бржевская? Она никогда никого ни в чем не винила, считала свою судьбу удачной, не перетряхивала память, выискивая сальности приставучих надоедливых мужчин. Как следствие, пресса о ней почти не упоминала.
То есть, Бржевская опять не попала во время, ориентированное на скорый хайп, где у тебя появляется шанс напомнить о своем творчестве, только упомянув влажные подробности минувшего. Бржевская от этой ярмарки тщеславия абстрагировалась.
Может и правильно.
В конце концов, песни ее остались.
Кому надо услышит.
