9 февраля родился Борис Андреев (1915-1982), актер, ставший символом русского богатыря — простого, широкого, живущего правильными чувствами, рождающими правильные мысли.
Лучшим другом и частым партнером по киноплощадке был для Андреева Петр Алейников (КАК ПИЛ АЛЕЙНИКОВ). Друзья гулеванили на пару, наводя шороху, но если Алейников в итоге сошел из-за пьянства с профессии, то Андреев вывернулся, сохранив популярность до конца.
Как у него получилось?
Так ведь неизвестно, чего было больше: алкоголя в жизни Андреева, или рассказов о том, как он пьет. Рассказы ходили столь широко, что отец невесты Андреева сказал дочке: «За этого пропойцу замуж не пойдешь!» (девушка не послушалась).
Андреев стал жертвой своего имиджа — не блещущий интеллектом бычок. Зритель не предполагал в Борисе человека, сочиняющего афористичный роман, жадно глотающего книжки. Экранный герой молодого Андреева мог бы выпить море, дабы подраться, слово ему поперек не скажи.
Вообще истории о загулах о Андреева очень уж смахивают на байки.
Вот, скажем, Андреев и Алейников приезжают в мае 1939 года в Киев на съемки фильма «Истребители». Группа прошляпила, и актерам не зарезервировали места в гостинице. Накушавшись в ресторане, друзья разбили витрину мебельного магазина и улеглись вповалку на выставочной кровати.
Конец первого акта.
В милиции, куда ребят привели, протокол пишется до тех пор, пока Андреев не выхватывает чернильницу и не опрокидывает ее в рот.
Конец второго акта.
В отделение приезжает начальник со всей семьей. Все на радостях надираются.
Занавес.
Слишком уж эта история: а) ожидаема; б) драматургична. Жизнь сложнее и фантазией богаче.
Хотя, может, так все и было.
Может, так все рассказывалось Андреевым.
Или милиционерами.
Андреев имел представительную внешность, его выделял лично Иосиф Виссарионович Сталин. В 1949 Борису поручили роль русского солдата Иванова в политическом блокбастере «Падение Берлина». За эту картину Андрееву дали Сталинскую премию второй раз. Первой он удостоился двумя годами ранее за комедию «Сказание о земле Сибирской».
Естественно, не обошлось без истории о личных взаимоотношениях Андреева с вождем. История эта также была полита водочкой.
В начале войны Андреев заглянул в ресторан гостиницы «Москва», где приплюсовался третьим к двум мужикам. В конце попойки буйный лицедей надавал звездюлей собутыльникам. Один потерпевший оказался генералом НКВД, другой – его адъютантом. Андреева обвинили в несостоявшемся теракте и спринтерски вынесли смертный приговор, который не утвердил Сталин, сказав со своим неподражаемым грузинским акцентом: «Пускай этот артист еще погуляет. Расстрелять всегда успеем. Пусть пока отправится в эвакуацию и там снимается».
Эта история слеплена по лекалам простодушного народа, где вера в злых придворных и справедливого царя утверждена более прочно, нежели вера в Бога.
Заканчивается она эпизодом «Наш Ванька в царских палатах», где Сталин, представляя актера Мао Цэздуну, говорит: «Вот артист Борис Андреев. Мы с ним вдвоем брали Берлин», а потом делает намек, что спас ему голову.
Еще одна категория рассказов повествует о сложных отношениях Андреева с режиссерами. И здесь мелькает что-то похожее на «было».
Трудно выдумать характеристику, выданную Андрееву Пырьевым: «Пить Борьке нельзя! Злой становится, как черт!»
Во всяком случае, виден характер Андреева, непростой, ершистый.
Сам Пырьев, не боящийся ни бога, ни черта взбешенного Андреева избегал.
А как иначе?
Вот рассказ Михаила Ромма, который воспроизвел Леонид Марягин.
«Я в войну был худруком Ташкентской студии. И по должности старался ко всем, вне зависимости от ранга и популярности, относиться одинаково. На студии снимались «Два бойца». Борис Андреев тогда крепко пил. Срывал съемки. Когда он приходил в себя, я делал ему серьезные внушения. Он каялся и клялся, что больше в рот ни грамма не возьмет. Но… набирался снова и вот тут пытался свести со мной счеты. Однажды в понятном состоянии молодой, огромный, бычьей силы он явился к директору студии — старому эвакуированному одесскому еврею — и потребовал сказать, где Ромм. Директор направил его на худсовет, хотя знал, что я в павильоне. Андреев ввалился на худсовет, подошел к ближайшему члену худсовета, приподнял его над полом и спросил:
— Ты Ромм?
— Нет, — в испуге ответил тот.
Андреев посадил его на место и взялся за следующего… Худсовет состоял человек из двадцати. И каждого Борис поднимал в воздух и спрашивал:
— Ты Ромм?
Перебрал всех присутствующих, сел на пол и заплакал:
— Обманули сволочи. Мне Ромм нужен! Я должен его убить!»
Все истории о загулах Андреева кончались счастливым финалом, но и он доскандалился до проработки на газетных страницах. Произошло сие в Ялте на съемках фильма «Илья Муромец». Какой-то бугай из стоящих в оцеплении стражей порядка усомнился в силе Андреева. Тот, как утверждалось в появившемся вслед за событием фельетоне, схватил милиционера, аки Разин полюбовницу, и кинул в море.
Оскорбленный фельетоном Андреев дал зарок никогда больше в Ялту не приезжать.
После сорокета Андреев утерял безудержно прущую силушку, но приобрел мудрость. Это позволило ему перейти на возрастные роли. Выглядел он старше своих лет и уже в «Большой семье» (сорока ему нет) играл отца героев Алексея Баталова, Сергея Курилова (тот был старше Андреева на год), Вадима Медведева, Ии Арепиной. Дальше был Лазарь Баукин в «Жестокости» (1959), боцман Росомаха в «Пути к причалу» (1962), Вожак в «Оптимистической трагедии» (1963), пират Джон Сильвер в «Острове сокровищ» (1970), Ванюшин в «Детях Ванюшина» (1973), главная роль в драме «Сергей Иванович уходит на пенсию» (1980) — ТОП-10 СОВЕТСКИХ ФИЛЬМОВ О ПЕНСИИ.
Андреев явно перерос первые роли, где был по преимуществу собой, перейдя в разряд актеров, могущих все.
И не пил почти.
А может и раньше выпивал от случая к случаю.
Молва, она дело такое…
