И все-таки они были. Маньяки-серийники СССР в «Невыдуманных рассказах» директора «Мосфильма»
Николай Сизов (1916-1996) сделал заметную карьеру. С 1971 по 1986 год он занимал кресло директора киностудии «Мосфильм».
При этом как-то забывается, что за год до этого Сизов стал членом Союза Писателей. Начав с брошюрок «Молодежь в борьбе за уголь» и «В борьбе за производственный план» закончил Сизов романами «Наследники» (экранизирован) и «Трудные годы». Особое место занимали в его творчестве детективные «Невыдуманные рассказы» (скорее очерки) на документальном материале.
Милицейскую работу Сизов знал не понаслышке, занимая в 1962-65-ом годах пост начальника Управления внутренних дел.
«Невыдуманные рассказы» интересны двумя мотивами, которые проходят у Сизова красной нитью. Во-первых, его интересуют истории, подходящие под статью «Доведение до самоубийства», они позволяют поднять вопросы нравственного воспитания на приемах жесткой мелодрамы (как правило, беда подстерегает героев в неудачном браке-любви). Другой мотив еще интереснее: Сизов обожает рассказывать невыдуманные истории про убийства детей, подводя к выводу — маньяки в советском обществе существовали. Вот только говорить о маньяках было настолько не принято, что у автора, затрагивающего эту тему, элементарно не находилось инструментария.
Рассмотрим подробнее.
Еще в предисловии к «Невыдуманным рассказам» заявлено: «Автор не ставил перед собой задачу исчерпывающе анализировать истоки и психологические мотивы тех преступных проявлений, о которых рассказывается в книге».
Конечно, как анализировать пером соцреализма поступки Владимира Ионесяна по кличке «Мосгаз», о котором Сизов одним из первых в Союзе поведал в рассказе «Запутанный след»? Как анализировать человека, который ради поистине грошовой добычи убил в декабре 1963 года двенадцатилетних Константина Соболева и Михаила Кулешова, одиннадцатилетнего Александра Лисовца?
Расстреляли Ионесяна спринтерски, даже толком его мотивы не установив. Меж тем, это был один из первых схваченных маньяков-серийников, изучать надо было его психологию, глядишь и не проморгали бы Чикатило.
Но ведь совсем без анализа никуда. Как же анализирует Сизов преступника, перед которым беспомощно развели руки психиатры?
По мнению Сизова, Ионесян начал путь к убийствам едва ли не с колыбели, поскольку: «В школе учился плохо. Но уже тогда хотел от жизни большего, на что мог рассчитывать». Ну а дальше у Сизова типичный сход в пропасть представителя «золотой молодежи»: отлынивание от армии, нежелание трудиться, условные сроки за воровство. Правда, ведь как-то очутился Ионесян в труппе Оренбургского театра музыкальной комедии. Впрочем, по версии Сизова он там только скандалил, а не играл: «Он считал, что все вокруг — бездарность и серость, а его, способного, зажимают, не дают хода. На собраниях труппы театра, в который он все-таки попал, Ионесян кричал о том, что надо ценить и лелеять таланты, сыпал мудреными словами, специальными терминами, разглагольствовал о законах вокала и пластики. Не составило большого труда увидеть, что Ионесян просто лентяй и нахал».
Окончательное падение Ионесяна предопределило знакомство с такой же неудачницей Алевтиной Дмитриевой. Добиваясь для нее и себя ролей Ионесян окончательно разругался с руководством театра и решил ехать завоевывать Москву. Как он ее завоевал с топором наперевес Сизов рассказал, в психологию не вдаваясь. Из его рассказа встает образ хитрого дурака, который просто не соразмеряет цели и средства, но вполне вменяем, просто много хочет и действует по принципу «Сто старушек — рубль».
Если об Ионесяне можно спорить, проводя его не по маньячному ведомству, а как неудачливого корыстолюбца, то герой рассказа Сизова «Клочок газеты» Федор Лаврентьев чистокровный маньяк, без примесей. Сей прораб стройуправления №7, в молодости осужденный на год принудительных работ за разбазаривание строительных материалов, но взявшийся за ум, хороший работник и семьянин, убил шестилетнюю Лену Грачеву. Вышли на него по найденному на трупе клочку газеты.
Лена приехала в Москву с матерью и братом. Остановились приезжие у сестры матери, Грачев жил в том же доме и подъезде, двумя этажами ниже.
Рассказывал он об убийстве так:
«Пятнадцатого, как вам известно, я рано ушел с работы. Болела голова. На лестничной площадке увидел какую-то девочку. Открыл дверь и позвал ее. Показал ей коробку с игрушками. Повозившись с ними, девочка вышла в переднюю. Затащил ее в ванну… Потом… когда она скончалась… от асфиксии, расчленил труп, завернул в газеты и вынес в овраг…»
Больше всего в поступке Лаврентьева поражает отсутствие мотива. Сизов тоже не озаботился вопросом: «Зачем негодяй убил девочку»? Впрочем, он допустил проговорку, что следователи в поисках убийцы шерстили прежде всего сексуально озабоченный контингент.
В наше время выплыл протокол допроса Лаврентьева из которого совершенно ясно — это педофил. Неизвестно, был ли знаком с протоколом Сизов, но даже если был… Разве мог он описать правдивым образом развлечения Лаврентьева, который снимал за рубль советских пионерок в кинотеатре на детских сеансах? Главный удар по системе не в наличии отдельного маньяка, а в том, что он без особого труда находил желающих вступить с ним в связь.
О сексуальных предпочтениях Лаврентьева Сизов умалчивает, делая акцент на его религиозности. Когда Лаврентьев еще был только подозреваемым он так оценивал убийство девочки в разговоре со следователем:
«-Страшное деяние какого-то человека, не владеющего собой. Бог лишил его разума.
-По-вашему выходит так, что и невиновен этот злодей?
-Почему невиновен? Виновен, конечно. И свое должен понести. Но я думаю, человек этот не в своем уме. Разве может пойти на такое дело нормальное человеческое существо?
-Однако спрятать концы преступления он сумел, да так, что иной здравомыслящий не додумается…
-Может, тут-то его сознание и озарилось. Воля всевышнего…»
Лаврентьев, кстати, пытался сойти за сумасшедшего, однако, экспертиза признала его вменяемым и для расстрела годным.
Впрочем, о Лаврентьеве мы еще поговорим.
Как и о Сизове.
