Судьба Алексея Стаханова (1906 – 1977) яркий пример того, что автоматический перевод человека из одного социального пласта в другой зачастую приводит к трагедии.
Судьба паренька с трехклассным образованием делает качественный скачок в ночь с 30 на 31 августа 1935 года. Шахтер Стаханов дает стране 102 тонны угля, в 14 раз перевыполнив норму.
Рекорд был во многом «притянут за уши». Стаханова «делали», выбирая кандидатуру передовика из десятка претендентов. В забой с ним спустились «крепильщики», давая возможность Стаханову работать только отбойным молотком, меж тем как обычный шахтер периодически отвлекался на укрепление свода шахты бревнами.
Стаханов был обычным шахтером, без амбиций. Но его лик растиражировали по всей стране. Он попал на обложку журнала «Тайм». Возникло «стахановское» движение.
Хуже всего — Стаханов приглянулся Иосифу Виссарионовичу. На первом же приеме, куда Стаханов пришел с женой, Сталин бросил фразу: «Вот, смотрите, это – жена будущего наркома».
Права дочь Стаханова, утверждающая, что «рекордная ночь» «отняла любимую работу».
«Он прекрасно понимал, что никогда не сможет быть министром, и очень переживал, что вынужден перебирать бумажки вместо того, чтобы добывать уголь. Он был и оставался шахтером. Максимум для него было — руководить соцсоревнованиями, награждениями. …Когда началась война, он рвался на фронт, а ему ответили: «На вас бронь, вам нельзя». И так всю его жизнь превратили в бесконечное свадебное генеральство. Со всеми надо было выпить, закусить, а утром «свеженьким» на работу идти. Кто ж такую славу полюбит?»
Стаханов начал не на шутку куролесить.
Человек рабочего сознания просто не мог справиться с изменением социального статуса. Он расценивал открывшиеся возможности, как право побарствовать, погоношиться. Отсюда пьянство вплоть до потери в драке партбилета.
В 1936 Стаханова приняли в партию, избрали в Верховный Совет СССР, наградили орденом Ленина. Дали квартиру в Доме Правительства. У него было два служебных автомобиля.
В дружках у шахтера ходил сын вождя Василий Сталин. Весть об их загулах дошла до Иосифа Виссарионовича и он, наконец, предупредил: «Скажите этому добру молодцу, что ему придется, если не прекратит загулы, поменять фамилию на более скромную».
Наркомом Стаханов не стал. Высший пик его карьеры – начальник сектора социалистического соревнования в Народном комиссариате угольной промышленности СССР в Москве.
В 1957 году Стаханова по личному приказу Хрущева, который боролся со сталинскими выдвиженцами, выслали из «Дома на Набережной» в донбасский город Торез.
Жена и дочери ехать за ним отказались.
Первоначально в Торезе Стаханов занял должность помощника главного инженера шахтоуправления. Но он был подрублен на корню. Пил, не просыхая, все время говорил о возвращении в Москву. Быстро потерял должность. Из центральной гостиницы его выселили на окраину города.
Десять лет Стаханов барахтался в социальном аду, пока о нем не вспомнили журналисты. Однажды к корреспонденту «Комсомолец Донбасса» Игорю Авраменко пришел парень и сказал, что недалече под забором валяется пьяный Стаханов.
«Мне тот мальчишка говорит: «Моя мама была стахановкой, и мне сейчас очень больно, что тот человек, которого я боготворил, сейчас лежит под забором. Вы же журналист, сделайте что-нибудь». Я быстро собрался, и мы поехали туда. Подходим, а Стаханов лежит там же, под забором, и у него мальчишки шарят по карманам, а один потом расстегнул штаны и стал на него мочиться. Мы отогнали их. Подняли Алексея Григорьевича и поволокли в дом.
Пытаемся открыть дверь на веранде, а она не открывается. Навалились, открыли, а вся веранда завалена жужалкой — это зола от угля, когда он сгорает в печи. Он эту жужалку даже на улицу не выносил, высыпал прямо на веранде. Заходим в комнату, а там почти ничего нет — ржавая кровать без матраца с лежащей прямо на сетке грязной фуфайкой, пустой шкаф с картоном вместо зеркала, и повсюду пустые бутылки. Больше ничего нет — все пропил. Мы прибрались немного в комнате, потом его искупали, поехали в универмаг, купили ему белую нейлоновую рубашку, брюки и новые туфли…»
Стояли брежневские времена. Стаханова начали снова «приподнимать». Сперва приукрашенные статьи в местной прессе. Потом передача на Московском радио. Ее услышал Брежнев и был поражен, что Стаханов жив. А также тем, что у шахтера (героя в сознании народа), нет звания Героя Социалистического Труда.
В 1970, когда страна отмечала столетие со дня рождения Ленина и 35 — летие стахановского движения, Алексею дали «Героя» и второй орден Ленина.
Но бурная жизнь брала свое. Стаханов потерял «товарный вид». Ему поставили диагноз: рассеянный склероз с частичной потерей памяти и речевых функций. Он не узнавал даже дочерей.
Закончил Стаханов свои дни в психиатрической больнице. Судя по свидетельствам очевидцев, его и там заставляли «отрабатывать» награды и звания:
«Ему выделили там специальную комнату, увешали ее коврами, поставили телевизор… Вернее, он лежал в отдельной палате, а это была комната, куда его приводили, когда приезжали всякие делегации или журналисты. Его прилично одевали и заводили в эту комнату, рассказывая, что вот, дескать, у нас на лечении Герой Соцтруда Стаханов. В полусознательном состоянии он выслушивал рапорты командиров строительных отрядов, принимал в пионеры, вручал знамена, ставил подписи под всевозможными обращениями».
Ушел Стаханов из жизни накануне 60 – ой годовщины Великой Социалистической Революции, поскользнувшись на яблочном огрызке и раздробив череп.
А мог бы нормально рубить уголь, жить с женой и детьми и выйти на пенсию уважаемым человеком.
