Литература

Автор текста гимна пионерской организации СССР, больше ничего стоящего не написавший

Александр Жаров (1904-1984), одиозный комсомольский поэт. 

В 1920-ых слава у этого юнца была фантастическая, другое дело, что творчески развить ее Жаров не смог. 

Не знаю, где успел Жаров нахвататься революционной романтики, которую с успехом эксплуатировал всю жизнь, но уже в 14 лет он пополз вверх по карьерной лестнице. Будучи, так на секундочку, родом из семьи трактирщика.

В 16 лет Жаров стал членом РКП(б) и делегатом 3-го съезда комсомола. Именно на третьем съезде Ленин произнес речь «Задачи союзов молодежи», о чем Жаров оставил и мемуары, и стихи, и устные свидетельства. Еще бы, он Ленина видел!

ИЛЬИЧ И КОМСОМОЛЬЦЫ

В 18 лет Жаров сочинил самое известное свое стихотворение – гимн пионерской организации «Взвейтесь кострами, синие ночи!» Заказ на песню он получил от самой Крупской. На работу отвели двухнедельный срок. В отчаянии и без мыслей в голове юный поэт метнулся к Дмитрию Фурманову. Тот посоветовал взять за основу какую-либо известную песню. 

Услышав в Большом театре «Марш солдат» из оперы Шарля Гуно «Фауст» Жаров вдохновился и накатал текст, а композитор Кайдан-Дешкин написал музыку. 

Песня ушла в народ. Поскольку ее активно внедряли в сознание на протяжении шестидесяти лет. 

Жаров появился на поэтическом небосклоне удивительно вовремя. Время требовало поэтов комсомольского задора, и они появились, — разные Уткины, Алтаузены, Дементьевы, Голодные. Но на первом плане держались Жаров со своим кровным дружком Безыменским. Они создали группу «Молодая гвардия». 

Почувствовав силушку, ребята комсомольцы начали расчищать поэтическое поле от конкурентов. На смерть Есенина Жаров, например, отозвался беспрецедентными по глупости стихами:

Мы прощали и дебош, и пьянство,
Сердца звон в твоих стихах любя,
Но такого злого хулиганства
Мы не ждали даже от тебя.

Особое сильное волнение доставлял певцам сиюминутности гигант Маяковский. На его фоне Жаров и Безыменский выглядели тем, чем являлись, то есть пигмеями. Ребята пытались подладится под Маяка, но самомнение не выдерживало, они огрызались и получали «ответку».

Вот как Маяковский оценивал Жарова:

«…мне часто говорили, что я часто ругаю Жарова. Я приведу одну строчку из его стихотворения: «От горящей домны революции отошел великий кочегар». А на самом деле, какие кочегары при домнах бывают? Не бывает их. И если отошел кочегар от домны, то нечего ему там вообще было делать. То, что поэт хотел сделать настоящим революционным образом, по существу стало ничего не значащей, пустой фразой»

Между тем, борясь с Маяковским, Жаров с товарищем пропустили настоящих конкурентов, которые воспитались в стане комсомольских поэтов. Сначала появился Михаил Светлов (который демонстративно вышел из «Молодой гвардии», не в силах терпеть диктат Жарова) и Борис Корнилов, за ними пришел Ярослав Смеляков. 

Точки были расставлены. 

Проблема Жарова заключалась еще и в том, что, будучи поэтом неважнецким, он не мог сделать и качественный тематический скачок. Всю долгую творческую жизнь Жаров эксплуатировал тематику, с которой в литературу зашел. Даже в 70 лет Жаров играл в комсомольца, напоминая героиню Рины Зеленой из фильма «Дайте жалобную книгу» с песенкой про 17 лет.

В общем, уже к 25 годам песенка Жарова была спета, но тянул он ее, выглядя посмешищем, еще полвека. 

Это и понятно. Зарабатывать на поэзии получалось у Жарова неплохо. Стихи он писал к большим праздникам, опыляя ими все областные, краевые и республиканские газеты. Гонорар получался значительный.

И пусть Жаров издавал книжку за книжкой, он все равно переместился из области поэзии в область юмористики, сделавшись героем множества эпиграмм. 

Приведем несколько.

Вот Арго:

Ах, комсомольцы! Ах, рабфаки!

Ах, Октябрю! Ах, Октября!

Я! восклицательные! знаки!

За! каждым! словом! ставлю! зря!

Частенько вспоминают строки добродушного Светлова: «И пусть они обнимутся, как сестры, — моя «Гренада» и твоя «Гармонь» («Гармонь» — поэма Жарова), забывая при этом светловскую эпиграмму:

Все же, чем как Жаров петь по-русски,

Лучше уж навеки онеметь.

Эпиграмма Ильи Сельвинского была еще лаконичнее:

Во!

И больше ничего!..

Во время войны Жаров создал в соавторстве с композитором Борисом Мокроусовым песню «Заветный камень», со словами: «Последний матрос Севастополь покинул».

Вообще песен он насочинял вагон и маленькую тележку. Но популярными стали только «Заветный камень» да спущенный сверху пионерский гимн.

Что ж, большинству и этого не дано…

Похожие статьи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


Срок проверки reCAPTCHA истек. Перезагрузите страницу.

Кнопка «Наверх»