Литература

Почему автор всемирной известной песни мало кому известен

6 ноября родился Исаак Соболь, взявший творческий псевдоним Александр Соболев (1915-1986).

Песню «Бухенвальдский набат», созданную на его стихи, в СССР не слышал только глухой. Там ли, здесь ли, но она звучала почти каждый день.

При этом самого автора никто не знал.

Почему?

И какие последствия это имело для автора?

С чего, подводя жизненные итоги, Соболев горько посетовал: «Так вот какая штука — я многого достиг: я — дедушка без внуков, писатель я — без книг…»?

Соболев родился в семье предельно бедной. После смерти матери, отец женился вторично, а сынка отослал в Москву, к сестре. 

Уже в это время Соболев писал стихи, но учиться было некогда, требовалось зарабатывать на жизнь. Парень поступил в ФЗУ, получил специальность слесаря. Мечту свою стать поэтом он не бросил, печатаясь в заводской многотиражке, занимаясь в литобъединениях. 

Именно в 1930-ых Соболев сочинил стихотворение, показывающее, что потенциал у него имелся.  

Меня ругают близкие,

что не туда иду, 

что я на путь на истинный 

никак не набреду.

Шатаюсь-де и путаюсь, 

шальная голова, 

живу одной минутою, 

а там — хоть трын-трава!

Ботинки, мол, истоптаны, 

чуть пятки не видны, 

в пяти местах заштопаны 

последние штаны…

Нет, уши не закрою я 

от этакой молвы.

Конечно, все по-своему 

разумны и правы.

Знакомые и близкие, 

им вовсе невдомек, 

что путь мой тяжкий — истинный, 

хоть труден и далек.

Через ограды лезу я: 

за высотой оград –

поэзия, поэзия, 

цветущий вечно сад.

Я не сорвусь, я верую, 

нет, я не упаду, 

мое большое дерево 

поднимется в саду!

Перед войной Соболев уже занял какое-то место в журналистике. Стихов почти не писал.

с сайта a-pesni.org
с сайта a-pesni.org

Из войны Александр вышел основательно покореженным, с несколькими ранениями и контузиями. Его демобилизовали по инвалидности. Сперва вчерашний боец работал на московском авиамоторном заводе, затем занял место ответсека в заводской многотиражке, там не сошелся с редактором и был уволен. 

После четырех лет хлопот Соболев получил пожизненную инвалидность второй группы. В графе справки ВТЭКа «Трудовая рекомендация» стоял прочерк, что означало запрет на любой вид штатной работы.  

Первый раз Соболев навел шороху в литературном мире, сочинив поэму «Военком», где описал еврейский погром и чудом оставшегося в живых пятилетнего ребенка, которого берет на руки военком вошедшей в город Красной Армии. Военком мечтает, что паренек будет расти в большой стране, где никто никого не притесняет. Поэма появилась на свет в начале 1953 года, на фоне разворачивающегося «Дела врачей». Прочитав ее, прекратил всякое общение с Соболевым Маршак. Отказался печатать «Военкома» главный редактор «Литературной газеты» Симонов. Завернули поэму и в «Дружбе народов».    

В 1958 году Соболев постучался сразу в «Правду» со стихотворением «Бухенвальдский набат». «Правда» стихотворение не опубликовала, а вот «Труд» решился. «Бухенвальдский набат» попал на глаза композитору Вано Мурадели и тот сочинил к нему музыку.

Соболев и до этого работал с композиторами, но песни «Девятый фронт», «Родина, партия, Ленин» в народ не пошли. Такая же участь грозила и «Бухенвальдскому набату». При обсуждении Мурадели пеняли на качество стихов, а знаменитый песенник Лев Ошанин прямо сказал: «Мракобесные стихи: мертвые в колоны строятся!». «Бухенвальдский набат» на радио не пустили.

Впервые его знаково исполнил Свердловский хор студентов на фестивале молодежи и студентов в Вене. Песня снискала международный триумф и, наконец, зазвучала в Союзе. Ее пел ансамбль Александрова, Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон. На «Мелодии» за двадцать с лишним лет вышло 9 миллионов пластинок с записями «Набата».

В 1962 «Бухенвальдский набат» представили к Ленинской премии. Но и Соболева, и Мурадели с награждением прокатили. 

Возникло положение, которое совсем не нравилось Соболеву и его жене. Песня гремела по всему миру, а ее автора никто не знал. Все СМИ наперебой превозносили композитора, не упоминая автора стихов. Почему сложилась такая ситуация? Жена Соболева все списывает на происки врагов и бытовой антисемитизм, но как так может быть, чтобы тебя ненавидели все поголовно? А насчет антисемитизма укажем с удивлением на песенников Евгения Ароновича Долматовского, Гарольда Шафермана (Игоря Шаферана), Михаила Львовича Матусовского, Инну Гофф и мужа ее Ваншенкина.

Думаю — все проще. После «Бухенвальдского набата» Соболев не создал ничего значительного, а поставщиков средней рифмованной продукции за кусок хлеба не просто с маслом, а с черной икрой горочкой и без него хватало. 

Соболеву не дали выполнить программу минимум, которая, судя по всем его действиям, была такова: вступление в Союз Писателей. Просто за песню он вступить туда не мог, следовало издать книгу. Все оставшуюся жизнь Соболев на это и угробил.

Здесь надо заметить, что характер у Соболева был не простой, откуда взяться покладистому характеру у инвалида. Заметим и еще одно: ни инвалидность, ни героическое поведение на войне, никакие заслуги не дают преференций в поэзии. Не дают их диплом Литинститута, многочисленные связи в редакциях, врученная Ленинская премия. Не дают.

В 1968 ВЫШЛА КНИЖКА САТИРИЧЕСКИХ СТИХОВ ПОЭТА
В 1968 ВЫШЛА КНИЖКА САТИРИЧЕСКИХ СТИХОВ ПОЭТА

В большинстве издательств Соболева изначально встречали дружелюбно, топтание на месте и отказ в издании книги происходили потом. Вдова все списывает на окрики сверху – «Не сметь издавать!» — и наушничество друзей. Ослепленная талантом любимого человека она не допускает мысль: Соболева встречают, как автора «Бухенвальдского набата», потом знакомятся с предлагаемыми стихами и… Поэт Соболев отнюдь не гениальный. Он, возможно, отвечал среднему уровню члена СП. Вот только членом СП не был, а, значит, можно вернуть рукопись, дабы с ней не возиться.

Соболеву отказывает в издании книги «Советский писатель», он стучится в «Московский рабочий». Там книгу включают в план, откуда вымарывают после двух отзывов рецензентов. Соболев заручается рецензией члена-корреспондента АН СССР, руководителя Института мировой литературы Леонида Тимофеева и пытается переубедить «Московский рабочий». Увы…

В «Советской России» с Соболевым опрометчиво заключают договор, но книгу издавать отказываются. Автор подает на издательство в суд. Тяжба продолжалась девять месяцев, трижды у четы Соболевых менялись адвокаты. В результате издательство было вынуждено выплатить поэту весь гонорар. Книга осталась неизданной.  

Не звали Соболева ни на радио, ни на телевидение. Он сам туда пошел. Добился встречи с Лапиным (ЛАПИН И ЕВРЕИ), теле- и радиопередачи. Во время просмотра вдова обнаружила, что Соболева ни разу не показали крупным планом, и углядела умысел, — специально так сняли, чтобы на улице не узнавали. Радость Соболева была, действительно, недолгой, передачи о нем вышли с грифом «для разового использования». После эфира их тут же размагнитили.

Невозможность занять место в официальной Советской литературе толкала Соболева в стан диссидентов. Там тоже не задалось. 

В 1971 Соболев написал стихотворение «К евреям Советского Союза» и начал готовится к эмиграции. По словам вдовы, даже получил вызов-приглашение. Но уехать все же не решился. 

Продолжая диссидентские задвиги, поэт предложил свои стихи альманаху «Метрополь». Его деликатно отговорили от участия.

Еще один шанс быть изданным и услышанным, поэт получил к сорокалетию Победы. К этой дате приняли решение порадовать пишущих ветеранов авторскими книжками. Соболева направили в издательство «Современник». В издательстве же известили, что в его рукописи не должно быть больше трех авторских листов, хотя у членов СП брали листов 7 – 10.

Как книжку издали Соболеву не понравилось. В мелкой брошюрке на желтой бумаге; в стихах пропускались слова и целые строки, вплоть до потери смысла. 

К этому времени Соболев был уже очень болен, перенес несколько онкологических операций. Дни его были сочтены.

Но и после смерти блокада Соболева продолжалась. Демократам он оказался так же не нужен, как партократам. Евтушенко не включил стихи Соболева в свою хрестоматию, куда кого только не включил. В публикации творческого наследия вдове отказали и Бакланов («Знамя»), и Залыгин («Новый мир»), и Дементьев («Юность»). Только в 1996 году, продав трехкомнатную квартиру, переехав в однокомнатную, вдова Соболева издала сборник «Бухенвальдский набат: Строки-арестанты». В 1999 вышел роман Соболева «Ефим Сегал, контуженный сержант».

Теперь Соболев доступен.

Кто хочет – прочтет.

Да и «Бухенвальдский набат» продолжает бить.

Похожие статьи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


Срок проверки reCAPTCHA истек. Перезагрузите страницу.

Кнопка «Наверх»