Константин Григорьев (1937-2007), актер, чья карьера и жизнь были загублены 17 февраля 1984 года, предательским ударом сзади.
Григорьев шел к театру путями окольными, не в пример большинству актеров. Родителей не знал — мать эвакуировалась из блокадного Ленинграда, повесив ребенка на плечи родителей. Воспитывали Константина бабушка с дедушкой.
В театральный институт не поступил. Играл в народном театре. Учился в школе-студии при театре имени Ленсовета, где работал мастером сцены. Приходилось и кочегаром ишачить.
К своим 35 годам Григорьев в мире актерском был малозаметен, хотя удалось пристроиться в труппу театра имени Комиссаржевской. Оттуда он вылетел со скандалом (заступаясь за выпившего коллегу, Константин послал худрука).
Григорьев покидает Питер, рванув в Москву.
Там ему в тридцать два зуба улыбается удача.
Его берут в театр имени Пушкина, где Константин заставляет о себе говорить спектаклем «Легенда о Паганини».
В 1975 следует беспрецедентное везение: Григорьеву удается войти в клан братьев Михалковых. Он сыграл в фильме Никиты «Раба любви», в фильме Андрона «Сибириада», в ленте по сценарию братьев «Транссибирский экспресс».
Я бы не сказал, что Константин стал полновесной звездой, но большинство его киноролей были событием. Особенно актер полюбился зрителям после роли главаря бандитов в «Трактире на Пятницкой», а также фильмов «Остров сокровищ» и «Зеленый фургон».
В 1981 Григорьев пришел во МХАТ Олега Ефремова.
Ходили слухи о неуравновешенном характере актера, привычке резать правду-матку, где «правда» нередко скатывалась до хамства.
Один из друзей Григорьева, Павловский, говорил:
«Костя был совершенно неординарной, но при этом довольно трудной личностью. В нем как будто уживались два человека. В узком кругу, среди друзей, он был невероятно трогательным, душевным. Но должен признать, что трагедия, произошедшая в Доме актера… Понимаете, Костя шел к ней. Как у Лермонтова: «А он, мятежный, просит бури, как будто в буре есть покой». Эти строчки очень хорошо характеризуют Григорьева. Он бывал и агрессивным, особенно под градусом, мог резануть правду-матку в глаза. Думаю, во многом Костя не успел раскрыть свой талант, потому что некоторые режиссеры просто боялись с ним работать из-за сложного характера».
Особенно нетерпимо высказывался Григорьев по отношению к «голубому» лобби. Раз отказался садиться за один стол с Геннадием Бортниковым (Любимчик Раневской). «Не люблю людей этой породы!», — сказал он.
Неудивительно, что в трагедии Григорьева обвинили «голубых». Вот только доказательств никаких.
Однако, ясно, — «вырубили» актера люди не последние.
Итак, что же произошло?
17 февраля 1984 года Григорьев с коллегой по МХАТу Борисом Борисовым (исполнителем главной роли в телесериале «Строговы») гулял в ресторане Всероссийского театрального общества. Ресторан закрытый, с улицы туда не попадешь. Все, как говорится, свои.
Григорьев находился во взвинченном состоянии, да еще выпил. И вступил в перепалку с одним из столиков.
Когда актер вышел покурить свидетелей рядом не оказалось. Сам Григорьев вспоминал:
«Нас трое. Ресторан. Выпили. Я пошёл покурить. Сел на ступеньку. Слышу шаги сзади. Смотрю — брюки и рубашка. Лица не видел. И два удара по голове»
Две недели актер пролежал в коме. Перенес восемь операций. Вернулся во МХАТ с частичной потерей памяти и дисфункцией левого полушария головного мозга.
Не знаю, заводилось ли уголовное дело, но и тогдашняя жена актера и Борис Борисов пытались вычислить негодяя самостоятельно.
Жена признавалась:
«Официанты и швейцары молчат, глаза прячут, будто им по сто рублей дали. Ведь там в этот вечер были только свои!»
После смерти Григорьева один из сыновей сделал заявление, что отец озвучил фамилии обидчиков, но назвать их отказался. Все это попахивает блефом.
Олег Ефремов отнесся к Григорьеву с предельным вниманием, благо существовала надежда на выздоровление. Григорьев даже сыграл в детском спектакле «Муму» Герасима, где текст запоминать не требовалось. Но шло время и становилось понятно: на сцене Константин более неуместен. Он путал мизансцены, сбивал с толку партнеров, порой терял ориентацию в пространстве. Левое полушарие мозга отказывалось запоминать слова.
Раз Григорьев сцепился с бухгалтером, выдававшим зарплату и услышав: «Чтобы больше получать, работать надо, Костенька!», накатал заявление об уходе.
Одним из «черных гениев» Григорьева оказалась внебрачная дочь Иннокентия Смоктуновского Ольга. Она заставила его продать московскую квартиру и вернуться в Питер. В Питере же подала на развод, после чего попыталась и жилплощадью завладеть.
Сыновья от первых двух браков отцом не интересовались, дочь трагически погибла, выпав во время пьяной вечеринки из окна.
Последние два десятка лет Григорьев именно что выживал. Периодически ему помогали какие-то люди, регулярно поддерживал Никита Михалков.
