Стоило появиться на экране Файту, катился по залу ненавистный шепот: «У-у, вражина! У-у-у, га-ад!»
16 января ушел из жизни Андрей Файт (1903-1976), актер, о котором Виктор Астафьев, описывая впечатления киносеансов своего детства, заметил: «А стоило, допустим, появиться на экране Файту, фамилия которого запомнилась оттого, что чудной шибко казалась, как возникал и катился по залу ненавистный шепот: «У-у, вражина! У-у-у, га-ад!»
Файт, действительно, прославился ролями предателей, шпионов, гадов-врагов. Сам признавался:
«На экране я организовывал заговоры, руководил шпионажем и диверсиями. А в самый решительный момент, когда, казалось, я вот-вот достигну своей цели, мои планы неизменно проваливались и я нес заслуженное наказание».
Родом Файт был из немцев. Его отец слишком усиленно занимался политикой, бежал из ссылки во Францию, после Октября примкнул к эсерам, но вовремя от них ушел.
Начинал Андрей Файт как поэт, адепт модного тогда имажинизма. Интересно его воспоминание о знакомстве с Есениным и Мариенгофом, которых парень пригласил выступить у себя в училище. Файт зафиксировал громовой хохот слушателей выкрутасов Есенина насчет «Господи, отелись!», хохот поэта смутивший. Запомнил он, как Мариенгоф и Есенин требовали от организаторов деньги на извозчика, не желая возвращаться пешком и все же пешком отправившиеся.
Казалось все хорошо, вот только жизнерадостность и открытость Файта смело в одночасье. Когда это произошло неясно, полагаю на рубеже 1920-1930 годов. Однажды на пороге актера нарисовались люди из ЧК. Забрали Файта за легкомысленную болтовню, анекдотики. Вытащили его уже через неделю благодаря заступничеству жены Горького Екатерины Пешковой, но с тех пор актер все держал в себе, не позволяя разговоров по душам даже с сыном. Как сын заметил: «Ему, так сказать, закрыли рот надолго, навсегда».
Мне это очень знакомо, ибо я воспитывался такими же молчаливыми людьми. Дед со стороны матери глухо молчал о немецком плене (подростком его угнали в Германию). Дед со стороны отца был поскандальнее, погромогласнее, но вот только на днях я узнал, что когда мама входила в семью ей показали наследственную посуду с клеймом, поставили в известность, что до революции семья владела особняком на Арбате. Никогда бы не подумал (МОЙ ДЕД — СКАНДАЛЬНЫЙ ВЕТЕРАН).
Файт принадлежал к первому актерскому выпуску ВГИКа. Сниматься начал еще студентом. Играл у Эйзенштейна в «Броненосце «Потемкине» (1925), у Кулешова и Протазанова.
Файт был именно киноактером, театр недолюбливая. Ему претило соло, когда ты на сцене гоняешь в семь потов, а зритель снисходительно смотрит. Другое дело — общак, когда видишь как трудится осветитель, звукорежиссер, ассистенты. В этом отношении Файт нашел себя сразу и кино отвечало ему взаимностью. Он легко перемахнул границу из немого кинематографа в звуковой, став одним из самых востребованных актеров на злодейские роли. Играл прусского офицера в «Пышке» (1934), пособника басмачей в «Джульбарсе» (1935) и басмачей главаря в «Тринадцати» (1936), шпионов в «Высокой награде» (1939), «Встрече на Эльбе» (1949), абверовца в «Молодой гвардии» (1948).
Штамп «не нашего человека» был поставлен на Файта столь крепко, что когда в 1953 его попробовали на роль Дзержинского в фильм «Вихри враждебные», то начальство покрутило пальцем у виска. Какой, мол, Файт. Зритель его как увидит, так будет ждать когда Дзержинского разоблачат.
И все-таки Файт в сознании современного зрителя устоялся не как злодей, вредящий социализму, а как злодей сказочный.
В 1938 году актер встретился в работе с Александром Роу (Рок-Роу), на первой его сказке «По щучьему велению».
Двадцать пять лет спустя Роу пригласил Файта на роль Нушрока в «Королевство кривых зеркал». Как говорил сам актер, эта картина потребовала от него, шестидесятилетнего, полной физической выкладки. Одни скачки на лошадях чего стоили.
В 1967 Файт появился у Роу в «Огне, воде и… медных трубах» в роли черного мудреца. К этому моменту у него уже был в активе зловещий колдун из Магриба в блокбастере Бориса Рыцарева «Волшебная лампа Аладдина» (1966). На магрибинца Файта лоббировали еще в 1938 году, тогда экранизацию восточной сказки планировал режиссер Александр Андриевский. Не сложилось, а вот с Рыцаревым удалось, хотя режиссер и актер тянули тачанку в разные стороны. Файт хотел показать волшебника ужасным, Рыцарев же требовал иронических красок. В результате на экране возник неоднозначный образ.
До самого финала творческой карьеры Файту было интересно работать. Он появился в «Острове сокровищ» (пират Слепой Пью), в «Бриллиантовой руке» у Гайдая, в «Русалочке», последней части трилогии о Неуловимых мстителях.
Достойная карьера, ничего не скажешь.
